Трамп как воплощение не совсем американской мечты

С интересом наблюдаю по CNN за предвыборной гонкой в США - смесью реалити-шоу и мыльной оперы – с ее очень слабеньким актерским составом. И мне в ней гораздо интереснее старикашка Трамп, чем его соперница.

Вот популярен же, подлец, так ведь?

А почему?

- Он богат. Очень богат. (И неважно, что не совсем так, как он об этом рассказывает).

- Он говорит то, что думает. (И неважно, что нередко он несет ахинею, а через два дня на третий опровергает собственные слова или отказывается признать вранье. О, да, врет как дышит!)

- Он не силен мозгами. (И неважно, что у него миллионы или миллиарды там: место в списке самых богатых людей планеты с интеллектом никак не связано).

- Он нифига не привлекателен. (И неважно это – вообще не важно).

- Он то ли изворотлив, то ли смекалист – настолько, что может прокинуть государство с налогами – и это в США! (И неважно, что прокинул – важно, что законно!)

- Он хвастается своими (реальными или мнимыми) победами на сексуальном фронте. (И неважно, что наиболее сексуальным в нем, с точки зрения представительниц другого пола, является его финансовый статус).

И чем не образец для подражания хотя бы в мечтах?

Подозреваю, что те проценты, которые его поддерживают, глядя на старика Дональда, видят на его месте себя. Такие же ничем не примечательные внешне, не выделяющиеся умом; в глубине души разделяющие его отношение (но в жизни ведущие себя совершенно политкорректно) к латиноамериканцам, черным и противоположному полу; завидующие богатству и положению. Им, сторонникам, тоже хотелось бы, чтобы их слова выслушивали с таким же почтенным вниманием, чтобы их провожали взглядами, чтобы… чтобы… чтобы…

По-моему, такой чудик в роли президента Соединенных Штатов – это пародия.

Но результаты выборов зависят, мне кажется, от того, что победит: политкорректность (с рационализмом) – или зависть.

Спровоцировано фейсбуком

Так вот.

От небольшой реплики по поводу «дешевой и квалифицированной» отпочковался отчасти стебный, отчасти серьезный диалог совершенно не по теме, где фигурировали: те, кто «не могут интегрироваться в текущую реальность»; «масса людей, которые не в состоянии заработать по причинам своей немощи»; «люди и профессии, где неунизительные заработки точно далеко не всегда возможны». А по итогам, видимо, родился ответный пост про «самобытный украинский анархизм, перерастающий в социальный дарвинизм», обусловленный, по мнению одного из комментаторов, «той медиа средой, в какой они [украинцы, то бишь] живут» - с поименным перечислением героев медиа-среды. (Последнее вообще-то заслуживает отдельного разбора, но а) мне лень; и б) там, похоже, все безнадежнее и безнадежнее.

Мне немножечко смешно от (достаточно многочисленных и часто противоречивых) попыток меня классифицировать. Они обречены на провал уже потому, что я – убежденный сторонник равноправных договорных отношений (об этом можно почитать в длинном и местами скучном тексте выступления на ЮТИКе). На мой взгляд, каждая проблема или задача допускает широчайший набор возможных решений (если скатиться в политику, то от диктатуры до анархии), и любой вариант я оцениваю с точки зрения эффективности или даже выгодности для себя самого. Не исключено, пройдет некоторое время, я впаду в немочь и маразм и начну разгонять по ФБ требования повысить стандарты для ходящих под себя пенсионеров. Не исключено…

Сейчас же я исхожу из другого, и реплики мои по поводу платного образования с медициной, зарабатывания и пр. базируются вот на чем.

Мы, мне видится, вошли в период смены даже не просто социально-экономического, а цивилизационного устройства. Его отличительной чертой является смешанность – в единице времени и пространства сосуществуют люди, экономически и психологически принадлежащие к совершенно разным эпохам – от осовремененного первобытно-общинного строя до пока еще неясного, но формирующегося будущего. Нет ничего удивительного в том, что взгляды этих людей, иногда являющихся членами одной и той же семьи, кардинально различаются.

Государство, по моему убеждению, практически исчерпало свой положительный ресурс в качестве формы организации общества. Оно когда-то было вполне эффективным для выживания и, наверное, полезным в других условиях – точно так же, как паровой двигатель в свое время был высшим достижением технического прогресса. Однако условия изменились, государство старой модели все хуже справляется со своей задачей, побочные эффекты накапливаются, параллельно формируется несколько других реальностей. В одной из них нет границ, национальностей и идеологий; в другой, наоборот, центром объединения становится махровая средневековая идеология или религия…

Разумеется, обитатели условного «прошлого», «настоящего» и «будущего» связаны между собой неразрывно. В конце концов, питаться и одеваться надо всем независимо от самоидентификации. Впрочем, ситуация может принципиально измениться с появлением машин без водителей, полей без фермеров и заводов без рабочих. Мне представляется, что это дело не такого отдаленного будущего, как может казаться.

Возникает вопрос: что делать, если человек становится лишним? Как я вижу, местами этот вопрос рассматривается уже в практической плоскости. Вспомните тему «безусловного дохода» - это когда гражданину страны без особой фантазии и каких-либо дополнительных условий выплачивается энная сумма – и посмотрите на эту идею вот под каким ракурсом: государство, осознавая свою неспособность сохранить «хорошую» систему индустриальной эпохи и видя бесперспективность попыток модернизироваться под новые реалии, поступает примерно так: вот тебе денег – достаточно на удовлетворение не только базовых, но и многих консьюмеристских потребностей – и отстань от меня!

Жутчайшим, на мой взгляд, побочным эффектом полного доминирования государства в течение множества веков к сегодняшнему дню становится постоянно растущее количество людей, для которых именно оно – не экономика, не собственные возможности, а именно государство – является источником средств существования. Самым ярким проявлением и показательным примером этого является нынешняя ситуация с беженцами. Дело не в том, что финансово содержание беженцев ложится на плечи налогоплательщиков; большей проблемой мне кажется изменение процентного соотношения, когда один работающий (зарабатывающий) должен кормить все большее количество не работающих (не зарабатывающих), причем нередко не желающих и не собирающихся работать и зарабатывать.

Чем все это закончится? Я не знаю… да, в принципе, и не переживаю сильно, понимая, что процессы, о которых идет речь, быстры с исторической точки зрения, но очень продолжительны по сравнению с человеческой жизнью. Вполне вероятно, что и выходы будут найдены; не исключены, впрочем, и плачевные сценарии – но пиков они достигнут, скорее всего, уже после меня. А жаль: мне интересно, как все обернется!

А теперь вернусь к началу – то есть, к «самобытному украинскому анархизму, перерастающему в социальный дарвинизм», и уточненному «тема только и исключительно про то, стоит ли действительно считать, что если есть финансовые проблемы, то сам виноват, иди и работай, никто тебе ничем не обязан. Универсален ли такой подход, надо ли его применять по максимуму».

Отвечаю: нет; это неверно, как и любое другое абсолютизированное утверждение.

Я всего лишь считаю, что:

- финансовые проблемы в большинстве случаев достаточно легко разрешимы;

- большинство жалующихся на финансовые проблемы трудоспособных граждан не хотят, не могут, не умеют, не собираются, неспособны что-то сделать самостоятельно – во многом потому, что стали жертвой надежды на и веры в государство;

- с ходом времени разрыв между полагающимися на государство и рассчитывающими на себя будет только увеличиваться. И я хочу максимально долго оставаться среди последних.

Если кому интересно, вот исходный пост в Фейсбуке и реакция на него.

Давненько не размышлял я на серьезные темы…

Но и поводов особых не было, если честно. Процессы худо-бедно идут, частью результаты уже начинают проявляться, а явления, из процессов проистекающие или побочные, в значительной степени подтверждает, что направление верное. Конечно же, многим – и мне в том числе – хотелось бы большей скорости, более заметных результатов, большей активности, но желания всегда следует соизмерять с возможностями (включая финансовые) и последствиями.

А вчера в ленте френда наткнулся на комментарий другого френда: «Я когда-то думал, что, возможно, из Украины получится пример для России. Как без Путина, коррупции, мегапроектов и прочего можно построить нормальную страну. Но чем дальше, тем меньше верится».

Зацепило.

У меня, конечно, есть скромное мнение по поводу происходящего и даже отдельных его частей. Я мог бы порассуждать о том, что было бы, если бы:

- разогнали всех продажных ментов (в момент, когда даже неуволенные дружными рядами помогали возникновению ЛуганДонии);

- взяли за яйца какого-нибудь Ахметова (на предприятиях которого работает почти весь Мариуполь и еще несколько городов);

- разом уволили всех коррумпированных судей (в нарушение законов, разумеется; тех судей, которые, мля, и истолковывают эти самые законы);

- была объявлена война;
- не подняли цены на газ и прочую коммуналку;

- и т.д.

Но не буду.

Я вообще ничего пояснять не буду по одной простой причине.

Дело в том, что эффективность тех или иных действий в ситуациях подобного рода почти невозможно оценить в процессе, и лишь с временного расстояния некоторые вещи станут понятнее.

Скажу о другом. Я помню свой страх и подготовку к бегству (харьковчане подтвердят: весна 2014-го была очень тяжелым периодом). Помню и ощущение обреченности, пришедшее с пониманием: на одного, готового действовать, приходится трое, готовых продаться, пятеро, способных только орать, и десятеро безразличных. При таком раскладе речь могла идти только об одном – физическом выживании.

Мы выжили. Готовых действовать стало чуть больше. Готовых продаться… ну, наверное, столько же и осталось. И даже в настрое безразличных, как мне кажется, произошли некоторые изменения.

Я ни в коем случае не оптимист. Слишком все еще сложно, слишком большое количество интересов оказалось под угрозой, слишком много сил пытаются делать свою игру – и потому фактор риска до сих пор остается очень высоким. Но процесс идет.

И еще: рано или поздно придет момент, когда нечто подобное начнется и в стране автора комментария. Я в этом не сомневаюсь уже потому, что мы очень и очень похожи, и многое из происходившего у нас до 2013 года сейчас происходит у них, пусть и в чуточку других формах.

Так вот: когда количество перейдет в качество, я не исключаю, что высказанное в комментарии мнение френда изменится на противоположное.