Война миров, в мирах и за их пределами

Мы живем в разных мирах, но в едином пространстве.

Когда в мире дикарей одни дикари принимаются убивать других, это нормально. Ну, как нормально? Нам это не нравится, наверное. Примерно так же, как если сосед по купе ковыряется в носу: мы гадливо-деликатно отворачиваемся, чтобы этого не видеть. Если же положение не позволяет отвернуться, мы проявляем недовольство: «Мужчина, вы не могли бы своим перегаром дышать в другом направлении?», а государственные мужи высказывают озабоченность.

 Когда в мире вчерашних дикарей одни вчерашние дикари принимаются убивать других вчерашних дикарей, это нормально. Ну, как нормально? Нам это не нравится, наверное. Примерно так же, как если сосед по купе ковыряется в носу: мы гадливо-деликатно отворачиваемся… но внутри зреет непреодолимое желание, и мы, укрывшись в вагонном туалете, вожделенно засовываем мизинец в ноздрю, испытывая мазохистское наслаждение от удовлетворения инстинктов. Если же положение не позволяет отлучиться, мы – мы же ж цивилизованные, мля! – делаем строгое замечание соседу: пусть и он тоже помучается! На дипломатическом уровне озабоченность сменяется тревогой.

Когда поза-позавчерашние дикари принимаются убивать дикарей сегодняшних или недавних, сегодняшние воспринимают это как неизбежное (для них недикарей нет, есть только дикари, но одни сильнее, другие слабее), а вчерашние возмущаются. Для поза-позавчерашних же это нормально: онижедикари, если мы их не поубиваем немного, они друг дружку совсем поубивают. Да и, в конце концов, они в носу ковыряются.

Когда нынешний дикарь, пришедший в мир поза-позавчерашних дикарей, собственно, уже и забывших о своей былой дикости и необходимости опасаться представителей соседних племен; так вот, когда такой дикарь принимается убивать нынешних недикарей, реакция последних сводится к недоуменному «а нас-то за что?»  Одни чешут репу и говорят: не, ну, надо что-то решать, или как? Другие призывают обеспечить право дикарей на убийство, третьи требуют без разбору убивать всех дикарей вместе с семьями вплоть до третьестепенного родства или же, как минимум, высылать назад в их дикие страны.

И вот едем мы в одном плацкартном вагоне, разные такие по степени дикости или цивилизованнности – от дикаря, готового защищать свое неотъемлемое право ковыряться в носу с помощью автомата, до светоча цивилизации, ковровыми бомбардировками и дронами с крупнокалиберными пулеметами защищающегося от дикаря с автоматом, и в воздухе висит тяжелое ожидание предстоящих событий.

Реагируем, господа, реагируем.