Воскресное вангование

Все рисовавшиеся политиками красные линии пересечены, точки невозврата пройдены, запущено огромное количество разрушительных, необратимых и непредсказуемых процессов, остановить которые в одиночку не в силах ни одна из вовлеченных сторон.

Завтра Лавров выступит с расплывчатым заявление, которое новоизбранным руководством новорожденных ЭнЭров будет истолковываться как «фактическое признание»; при этом формулировка окажется достаточно неуловимой, чтобы не дать Западу повода для введения дополнительных или новых санкций.

Украинское правительство окажется перед нерешаемой задачей: куда ни ставь запятую в фразе «вернуть нельзя отдать», получается хреново.

Что будет с «проукраинскими» жителями Донбасса, оказавшимися в Лугандоне? В принципе, то же самое, что и раньше, до войны, только, по всей видимости, в убыстренном темпе. До этого мы в массе медленно вырождались и вымирали. Вероятность того, что ситуация в оставшейся Украине изменится, невелика; но в Лугандоне она еще меньше.

Как к этому относиться, я не знаю. Однажды я стал свидетелем жуткой сценки. По тропинке шла семья – мама с папой по бокам, дочка между ними. Ехавший навстречу велосипедист (папин брат) решил пошутить и, сделав свирепое лицо, закричал племяннице: «Ну, быстро, говори, кого давить – папку или мамку???» Истерику девочки описать невозможно.

Выбор Украины еще сложнее. Любой вариант означает смерть, и нужно решать, чьими жизнями жертвовать.

Вернуть? Депрессивный регион, населенный, по большей части, людьми, испытывающими к Украине если не ненависть, то равнодушие? Перенасыщенный оружием, охваченный махновщиной, готовый по команде феодалов отправить на перехват танков «мирных» теток, мечтающих о добром рабовладельце? Территорию с разрушенной инфраструктурой и убыточной экономикой?

Отдать? Кому? Кому он, пардон, такой нахрен нужен???

Приятель сострил: «Спасибо, господи, что взял Донбассом». Только я совсем не уверен, что этой взяткой мы отделаемся.