Лифт подано!

И, пока не остыло, завершаю.

Обобщая начатое тут, продолженное тут и развитое тут, приходим к выводу, что так называемый социальный лифт представляет собой совокупность теоретических и практических знаний, приобретенных и развитых умений, врожденных и выработанных способностей, дополненных мировоззрением и мышлением, позволяющих в любой ситуации идентифицировать возникающие возможности и эффективно ими воспользоваться для достижения поставленной цели. Важной чертой нашего носителя всех этих качеств является и основанное на интуиции либо аналитике предвидение, благодаря которому он способен вовремя почувствовать изменения и соответствующим образом откорректировать свои действия, чему тоже желательно учить сызмальства.

Итак, в один прекрасный день, после многочисленных вечеров, в течение которых родители проверяли и перепроверяли готовность чада к пользованию социальным лифтом, после стольких лет упорного труда, кружков и секций в любую погоду, репетиторов за сумасшедшие деньги, контроля за выполнением, стимулирования вперемешку с наказанием, разочарований от неудач и радостей от успехов наступает торжественный момент. Вы стучитесь и входите в комнату сына-студента.

- Сынок!

Сын ставит банку джин-тоника на пол и извлекает голову из наушников; его подружка, удостоив вас коротким взглядом, продолжает ритмично покачивать головой в такт неслышной для вас музыке.

- Сынок!- запинаясь от волнения, произносите вы. – Пора! Лифт ждет. Ты во всеоружии и можешь отправляться в долгое увлекательное путешествие.

Ваше чадо оглядывается на подружку, но та поглощена музыкой.

- Мам, пап, - говорит сын, так хорошо усвоивший логику, философию и… нет, на минутку он позабудет про психологию, благодаря которой он так успешно изображал примерного ребенка последние десять-пятнадцать лет. – А нах… ой, извините! А зачем?

Вы медленно перевариваете услышанное.

- А, понятно. Не ждали. Тогда поясняю. И в опережение: не надо про потраченные силы и деньги, я и так все это знаю и тысячу раз слышал. Вот вы сейчас хотите сказать, что я должен встать с дивана, сесть в этот гребаный лифт и отправляться в погоню за своей целью. Так?

Вы ошеломленно киваете.

- Так а я уже. – Видя ваше изумленное недоумение, он вздыхает. – Ну смотрите. Вы меня двадцать лет кормили и продолжаете кормить. Своя комната есть. Свободу мою не ограничиваете, подружек, - он кивает в сторону любительницы музыки, - водить не мешаете. С какого такого бодуна я должен валить отсюда? Чтобы ухайдокать жизнь на муторные гонки за деньгами, статусом, признанием? Чтобы меряться с такими же, как я, идиотами марками часов с автомобилями или капитализацией фирмы на рынке, как мы в детском саду пиписьками мерялись? Чтобы положить жизнь на алтарь служения человечеству, этого служения недостойному? Чтобы придумать нечто, позволяющее сделать еще лучше жизнь человека, которая и без того уже хороша, лучше некуда? Вы нахрена меня философии обучали? Чтобы я потом, в здравом уме пребываючи, добровольно херней занимался?

Папкина рука тянется к ремню, но замирает, остановленная насмешливым взглядом чада.

- Не, keep calm, предки! Все нормально! Вы вложили в меня кучу сил и денег, научили меня думать, читать и пользоваться горшком почти одновременно, и за это я страшно вам благодарен. Вы про цель упомянули – так я давно ее для себя определил. Я хочу НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ и просто жить. - Видя выражения ваших лиц, он немного смягчается. – Да перестаньте вы! Говорю же, все нормально. О! Давайте так: вы идете и думаете ответ на мой вопрос, и если сможете предложить мне нечто убедительное, я обещаю подумать.

- Какой вопрос? – плохо соображая, уточняете вы.

- Зачем? – говорит он и тянется к наушникам.

(В случае дочери: она пару раз переспрашивает, чего вы от нее, собственно, хотите, рассеянно кивает, погруженная в собственные мысли, затем, когда вы закончите, сообщает: «Да, хорошо, но чуть позже; а пока мы с бойфрендом слетаем на пару недель потусить на Маврикий, нам его папик тур подогнал. Поговорим потом, ладно?» И тоже тянется к наушникам).

И действительно, зачем?